Среди почему-то малорослых в большинстве своем парней этого, нового для меня края - я со своими 1,70 так часто чувствовала себя великаншей! - ты возвышался добродушной скалой и походил на огромного плюшевого медвежонка. Смешной, огромный черноволосый финн с незатейливой нерусской фамилией, обозначающей любимый этим народом суп. читать дальше Каюсь, я даже строила тебе глазки поначалу, но ты был недогадлив и дружелюбен, а я просто пробовала свои силы. Мы чем-то были похожи с тобой - мы оба искали. Но искали рядом с собой, не залезая далеко в дебри философии, не паря в облаках поэзии - время было другое. Трудное время. Рухнула одна страна и не родилась другая. Людям нужна была помощь. Тогда, еще плохо ориентируясь в новом для себя городе, в поисках чего-то самого важного я открыла для себя волонтерство. Альтруистичная помощь старикам и инвалидам казалось мне единственной дорогой к духовному совершенству. Наверное, тебе тоже. Но скорее всего ты вообще об этом не думал - ты просто очень много делал в нашем городском обществе "Милосердие". Твои сильные руки массажиста давали надежду уставшим от болезней, беспомощности и безнадеги людям. И как ты выкраивал для этого время? Ведь нужно было жить, добывать хлеб насущный, ты мечтал жениться и копил деньги на импортную стиральную машинку - первый подарок будущей жене, но там ты работал вечерами бесплатно. И люди любили тебя, а твои глаза горели.

читать дальшеЧто делала там я? Поначалу я была очень удивлена тому, что от меня люди чаще всего ждали не стирки, готовки, работы по дому (что я, конечно же, старалась делать), а часто самые дряхлые старики, самые беспомощные люди усаживали меня просто пить чай с немудреными имеющимися в доме запасами. А ведь это было то время, когда в городских магазинах практически ничего не было, а что изредка появлялось, выдавалось по специальным талонам - практически аналогам карточкам военного времени. Гостей тогда встречали полюбившейся поговоркой: "Ты руки с мылом мыл? Ну, тогда чай пьешь без сахара". Как-то в гостях у друзей я увидела на столе пайковой нарезанный на тоненькие кружочки лимон. Каких только деликатесов не перепробовала я потом за свою жизнь, но тот лимон, как нереальный райский плод, врезался в память, как символ невозможного и недоступного нашему миру благополучия. Теперь я знаю, что не всем приходилось нелегко. Кто-то в нашей стране не бедствовал никогда. Но тогда по молодости я просто об этом не задумывалась. Теперь мало кто вспоминает то время, а кто-то вообще не верит, что это вообще было - было. И старикам, инвалидам и другим, обиженным судьбою и властями людям было еще труднее, чем нам, молодым и неунывающим студентам. И вот в то трудное время эти люди нередко ждали от меня простого задушевного разговора, смущенной девичьей улыбки, и я не могла не принять из гостеприимных нищих рук ту немудреную чашку чая.
Тебя убила вера. Точнее церковь. Как радовался ты своей религиозной карьере! А она была потрясающа даже для нашего общепризнанного миром святого края. Какую шикарную религиозную литературу ты приносил нам читать! Это были не простые брошюрки, а изданные весьма солидными издательствами фолианты. Все это было внове и казалось сказкой, принесшей наконец просвет в нашу жизнь. Был ли наш город бандитским в то время? Да, был. Много чего было, в том числе как-то город потряс выстрел из гранатомета, от которого погиб ни в чем неповинный водитель местного новоявленного бизнесмена. А сколько их было мелких сошек тихонечко застреленных и утопленных?.. Их имена давно забыты, чьи-то еще остались на задворках памяти, но я вспоминаю сейчас не о них. Вряд ли эти жертвы той страшной прорве жестокого времени трогали меня так, как твоя тихая смерть. Во время службы, за алтарем церкви, куда тебя отнесли "отдохнуть" от аллергического шока, чтобы не мешал одним служить, другим молиться. Мобильников тогда почти еще не было, а бежать искать телефон-автомат, чтобы вызвать скорую, никто из новоявленных верующих не посчитал нужным. Может быть, теперь вдруг проснувшаяся совесть и гонит их в крещенские морозы отмывать те "незаметные" грехи. Ни воды, ни морозов не хватит, не отмоют.

Гена, скажи, что ты ушел не зря. Скажи, что на самом деле есть перевоплощения и ты заново где-то родился и счастлив в том своем новом мире. Я никогда не прощу тех, кто не заметил твою смерть, будучи в двух метрах от тебя. Я всегда буду помнить тебя и рассказывать людям о твоей святости. Большой плюшевый медвежонок, мужчина-мальчик с невинными и даже наивными глазами, одноклассник моего мужа, друг нашей семьи, Человек с большой буквы. Тебе всегда будет те твои 25.